24 сентября в фешенебельном развлекательном центре «Молодая гвардия» прошло клубное выступление литовской вокалистки Арины и сопровождающей ее группы «Veto-Bank». Выбор площадки сам по себе свидетельствует о том, что без общедоступной составляющей в творчестве коллектива не обошлось, однако были два момента, позволявшие рассчитывать на неожиданно приятные сюрпризы. Во-первых, в прессе встречаются не только упоминания об Арине как о «литовской Дженис Джоплин», но и краткие сообщения об исполняемых ей джазовых композициях; во-вторых, концерт проходил в рамках проекта «Антропология Live!» Дмитрия Диброва, что согласно мнению ТВ-специалистов соответствовало государственному знаку качества.
Вокалистка вышла на сцену босиком, как делает это почти всегда при наличии благоприятных погодных условий. И довольно долго не вызывала ни ассоциаций с джазом, ни бурных восторгов. Сопровождающий ее «Veto-Bank» по джазовым меркам может считаться коллективом весьма и весьма посредственным, а все до единого сыгранные соло просто относились к другому жанру: достаточно вспомнить манеру игры на саксофоне в составах таких грандов, как Элвис Пресли и Билл Хейли, чтобы понять, о чем идет речь. Сама Арина, явно превосходящая музыкально своих аккомпаниаторов, тоже не отходила далеко от той области, которую давно и прочно застолбили белые блюзовые певицы рок-н-ролльного толка (то есть именно Дженис Джоплин, а не Джони Митчелл). Сочный низкий тембр, умелое владение голосовым аппаратом, неплохой диапазон, способность целыми минутами петь на «прямой атаке», придавая голосу искусственно хриплое звучание — во всем этом вокалистке не откажешь. Да и импровизации ее были совсем неплохи; но они были блюзовые, временами ритм-энд-блюзовые и временами еще-какие-то-отчетливо-блюзовые.
Собственно, вся проблема была высосана из пальца: лишь упоминания знающих Арину о том, что она поет и джаз, не давали просто получать удовольствие от качественной музыки другого жанра и постоянно горячили журналистское самолюбие: ну где же джаз, нетерпеливо кричало это самолюбие, пусть же уже будет и джаз тоже, или наконец придется с удовлетворением признать, что «знающие» ничего в музыке не понимают и называли джазом просто умение петь хриплым голосом. К чести литовской гостьи, надо сказать, что она сама на конкретную стилистику совершенно не претендовала и определила свое творческое кредо еще на пресс-конференции буквально одним предложением, и под это определение не подкопаться: «Я не собираюсь никого удивлять, но двигаться вперед все-таки нужно». Она и правда не пыталась никого удивить — пела свою музыку так, как ей хотелось, постоянно пользовалась крайне любопытными диссонансами, жестикулировала, немного заигрывала с публикой и партнерами. Публика была в восторге.
Но вот ближе к концу выступления действительно случился джаз. Если воспользоваться названием журнала — случился полный джаз. Совершенно неожиданно, после серии забойных и чуть ли не фанковых по рисунку композиций, Арина осталась на сцене вдвоем с пианистом, и прозвучал классический джазовый стандарт «My One And Only Love». Если абстрагироваться от контекста происходящего — иначе как большой неудачей это исполнение назвать нельзя; пальцы пианиста не поспевали за его мышлением, а Арина зачем-то пыталась петь джазовую балладу так, как поют балладу блюзовую: с нарочито сдержанной эмоциональностью в начале, с подчеркнуто затянутым развитием и неожиданным экстатическим всплеском, с криками и божбой. Безусловно, абсолютно некорректно сравнивать кого бы то ни было с Джоном Колтрейном, но о сравнении речь и не идет: я рискнул бы просто порекомендовать литовскому дуэту послушать ту же самую композицию, исполненную квартетом Колтрейна в сопровождении вокалиста Джонни Хартмана, и сделать выводы. Колтрейн в тот момент стилистически мыслил весьма далеко от общепринятой джазовой балладности, однако сумел уложить свою музыку в нужные рамки ради качества результата. Арина с пианистом этого сделать не смогли, да даже, кажется, и не пытались.
Словом, «такой футбол нам не нужен». И Veto-Bank, вернувшийся на сцену после джазового казуса, опять взялся за свое прямое дело — стал играть по-вудстокски грязноватую, по-хорошему тяжеловесную и по-литовски дисциплинированную музыку посередине между блюзом и ритм-энд-блюзом, а Арина вновь очутилась в своей стихии.
Оно и правильно, тем более что в этой стихии у нее все хорошо, а сама стихия никого не заставит краснеть. Просто она — не джазовая.
*
Текст: Юрий Льноградский. Публикация: «Полный джаз» № 320 (6 октября 2005)