Усадьба. Джаз?

«Усадьбе. Джаз» настолько везёт с погодой, что по закону сохранения где-то наверняка есть несчастный джазовый фестиваль, которому год за годом достаются все невостребованные дожди, ураганы и слякоть. В прошлом году после многодневных проливных ливней солнце выглянуло именно в субботу, в первый день третьего фестиваля «Усадьба. Джаз». В этом — ровно с рассветными лучами солнца в субботнее утро закончились все сюрпризы штормового предупреждения, с которым, казалось бы, пришёл конец беспрецедентной майской жаре. «Усадьба. Джаз» опять началась под голубым небом, на «Усадьбу» опять не упало ни капли дождя, а если с палаток с атрибутикой и сдувало временами воздушных змеев или разноцветные парики — то это, пожалуй, только добавляло веселья аудитории.

Четвертый фестиваль стал международным, что, как ни крути, можно только приветствовать. Изначально запланированный как джазовый, но исключительно российский (вернее, пост-советский), он уже своим гигантским размахом сразу внушал подозрение, что рано или поздно отечественные звёзды, способные в этом размахе не теряться, элементарно кончатся. А превращаться ещё в одно место ежегодного выступления Георгия Гараняна фестиваль такого уровня попросту не имеет права. Поэтому новообретённая международность «Усадьбы.Джаза» — решение естественное, правильное и прогрессивное. В конце концов, плотность на нём иностранцев пока ещё очень далека от того, чтобы российские музыканты могли говорить «понаехали тут», а иностранные хэдлайнеры, как ни крути, имеют что сказать потенциальным отечественным «обиженным». Чтобы обижаться, что тебя оттёр Маркус Миллер, надо как минимум иметь такое же имя, как Маркус Миллер — а этим в бывшем СССР могут похвастаться, мягко говоря, немногие.

Итак, два дня музыки. Джазом её называть, правда, не нужно. Джаза как такового, и даже джаза в виде его радикальных пограничных проявлений, на фестивале было в лучшем случае пятьдесят процентов. Нельзя не вспомнить в этой связи слова лидера «Арсенала» Алексея Козлова, сказанные об «Усадьбе»: «Я приветствую такие фестивали, как City Jazz или «Усадьба.Джаз», где организаторы — девочки, ничего в джазе не понимающие (слава богу) и открытые всему, что может принести успех». Алексей Семёнович, правда, немного лукавил, имея в виду, что на этих фестивалях благодаря «ничего-не-пониманию» появился его собственный бескомпромиссный (разумеется) состав, а само это «ничего-не-понимание» хорошо именно потому, что у организаторов нет штампованных представлений и они могут взять даже, опять-таки, его собственный бескомпромиссный (разумеется) состав. Но в его словах, если очистить их от отеческого «девочки» (дай бог, чтобы побольше было в стране «девочек», способных привезти на open-air Маркуса Миллера!), есть зерно истины: организаторы и правда уже поняли с отчетливостью, что джаз как таковой, компромиссный ли он, бескомпромиссный ли, классический ли, радикальный ли — это не тот продукт, который может собрать аудиторию, конкурирующую по численности с аудиторией пивных рок-фестивалей. Этот джаз должен быть, но он должен быть подкреплён и разбавлен тем, что приведёт в роскошную подмосковную усадьбу и желающую оттянуться молодёжь, и солидные бизнес-пары, стремящиеся к сервису на свежем воздухе, и обалдевающих в центре столицы от жары иностранцев, которым Маркус Миллер не в диковинку, но и группа «Звери» совершенно не нужна.

И эта задача выполнена. Площадка «Аристократ», ограниченная колоннадами Парадного дворца, предназначена именно для ценителей джаза, не требующего пояснений и уточнений. Великолепный и нестареющий гитарист Алексей Кузнецов в проекте со своим младшим коллегой и почитателем Ильдаром Казахановым из Петербурга, признанный мэтр Давид Голощёкин, вездесущий трубач Валерий Пономарёв (на сей раз в проекте с вокалисткой Шэйрини Вэйд, оркестр Олега Лундстрема, молодой, но более чем достойный такой компании пианист Евгений Лебедев, группа «Мирайф» и вокалистка Мариам — вся эта «отечественная компания» сделает честь любому российскому фестивалю и вне всякого сомнения способна привлечь понимающего слушателя традиционного джазового толка. А кроме них, на «Аристократе» те самые иностранные звёзды, которые не забивают «местных» количеством и в то же время задают планку: итальянский трубач Паоло Фрезу (давний проект «Арт-Мании», который наконец-то блестяще воплотился) и трио израильтянина Авишая Коэна, за первый сольный приезд которого в Россию фестивалю можно сказать спасибо: и больше ничего. Никаких «но», «если бы», «лучше бы». Просто — спасибо.

Контрабасист Коэн не только играл отчётливо собственный материал, но показал, что можно биться головой о контрабас без всякого цирка и эпатажа, — просто потому, что ему именно в этот момент нужен максимально возможный перкуссионный эффект. Кроме всего прочего, он умудрился снять большую часть аудитории с кресел, подтянуть её к сцене и заставить танцевать под свою музыку, полиритмия которой совершенно не для средних умов. Специалисты насчитали в квадрате одной из композиций последовательные куски в семь восьмых, девять восьмых, девять восьмых, семь восьмых. Танцевать под это, прямо скажем, непросто: однако люди как минимум пробовали, а значит — эта сложная, искушённая, но свежая и самодостаточная музыка легко достигала не только мозга, а и сердца.

Два дня «Аристократа» — это спектр качественного джаза в диапазоне от бережно и со вкусом поданной традиции (традиции временами почти салонной, почти камерной) до широко трактуемого, размашистого, цветастого contemporary, в котором каждый из слушателей-специалистов, как лоцман в дельте реки, находит своё собственное русло, но при этом ни на секунду не задумывается, куда же он попал: это всё та же река, всё тот же джаз, тут по-прежнему не нужны никакие карты и навигационные пособия. Безусловные лидеры этой сцены — иностранцы. И не потому, что они иностранцы, а потому, что они помоложе наших мэтров и именно они, пожалуй, и отходят от традиции вместо того, чтобы её грамотно и со вкусом хранить. Но это, пожалуй, чистое совпадение, а не концепция или тенденция.

На площадке «Lounge Cafе» происходит то, что и должно: события, близкие людям, способным дать определение термину «лаунж». Ценителю джазовой традиции там делать нечего — в том числе и потому, что ценитель традиции не особенно любит долгие подъёмы и спуски, а к этой площадке придётся спускаться. Moscow Grooves Institute, которые не нуждаются в представлении для определённой прослойки слушателей; Alissid Jazz, которые своей активной работой на стыке всего чего только можно (где есть, разумеется, куда воткнуть импровизационную идею); неутомимый ветеран духовых Анатолий Герасимов, которому и после работы у Дюка Эллингтона не кажется странным поэкспериментировать с DJ Языковым: все это «Lounge Cafe». Единственный недостаток этой площадки, который и удерживает любопытного посетителя от того, чтобы регулярного туда заглядывать — её программа в силу самой постановки задачи слишком напоминает ночной клуб, в который вообще-то можно заглянуть и в самой Москве, выбрав день и ночь по своему вкусу. С учётом иллюминации, барной стойки и флюоресцирующих девушек в белом это может быть даже интереснее; так что не будем задерживаться тут надолго и отправимся дальше, на те сцены, где фестивальное действо имеет более фестивальный оттенок.

Трудно проскочить между площадки «Джжем-сейшн», которая, как и всякий проект «Живого Журнала», умудряется пустить корни посреди ровного поля и своей простотой, доступностью и демократичностью быстро создать толпу. С одной стороны от этой сцены — существующая уже три года площадка «Каприз», с другой — «Партер». А «Джжем-сейшн», придуманный буквально за пять дней до фестиваля и созданный как сцена для музыкантов, ведущих свои блоги в «Живом Журнале», занимает вроде бы невыгодное с точки зрения звука место ровно посередине, заполняется какими-то абсолютно неизвестными широкой аудитории коллективами (ну что такое Залив Кита, Urban Funk Army и Блюз полёта в сравнении с тем же Паоло Фрезу, да даже и с Алексеем Кузнецовым?!) — и начинает, как принято говорить в ЖЖ, «жечь». Быстро появляется ощущение, что именно здесь следовало бы находиться основным организаторам джазовой жизни в Москве, которые предпочли потягивать прохладительные напитки в «Аристократе»: да, конечно, со сцены «дЖЖем-сейшна» часто неслись заигранные уже до дыр по причине своей популярности, ритмичности и простоты фанковые стандарты Хэрби Хэнкока, но и прозвучала, например, тема Пэта Мэтини с альбомов конца 70-х, выпущенных ещё на лейбле ECM — а подобное от молодёжи, да ещё на open-air’е, услышишь, мягко говоря, нечасто.

«Каприз», расположенный рядом, честно бился за свою идею — идею околоджазовой танцевальной музыки ретро-толка. Свинг, хастл, классический рок-н-ролл — а равно и симбиоз всего перечисленного, умело и не очень воспроизводимый аудиторией. Почему-то мало кому из молодых посетителей фестиваля приходит в голову, что традиционный джаз был не только «попсой» своего времени, но и практически единственной музыкой, под которую в те времена танцевали молодые люди (хотя посудите сами — стал бы нормальный молодой негр со своей молодой негритянкой учиться танцевать вальс, когда на улице наяривает диксиленд и прочие молодые негры с молодыми негритянками уже вытворяют чёрт знает что?). Обращение к этой стороне ранней джазовой музыки пережило свой ренессанс буквально несколько лет назад, и популярность «Каприза», да и зажигательность музыки, которую на нём исполняют совсем не пожилые музыканты, есть прямое доказательство тому, что это направление надо развивать и дальше. Питерский Swing Couture и московский Gadjes Band — вот, пожалуй, два наиболее характерных коллектива, которые (в отличие от, скажем, чисто блюзового Blues Cousins) ближе всего к тому виду танцевальной импровизационной музыки, который когда-то заставлял часами отплясывать всю Европу и Америку. И хотелось бы сказать «наших бабушек», но не стоит кривить душой: всё-таки в массовом порядке — только Европу и Америку. Но возраст музыкантов, которые любят и пропагандируют эту культуру, позволяет надеяться, что «Каприз» уж точно не будет первым кандидатом «на вылет» в списке площадок фестиваля, если, паче чаяния, такая задача вдруг возникнет.

Ну, а главное буйство плоти происходило, разумеется, на многотысячном «Партере», окружённом живыми изгородями и комплексом скульптур, лестниц и каменных стен перед Парадным Дворцом. «Самая демократичная площадка фестиваля», как это и назвали организаторы, по факту была самой неджазовой и служила основной приманкой для молодёжи, которая до Валерия Пономарёва, наверное, не дорастёт никогда, а до танцев под Swing Couture если и дорастёт, то не самостоятельно, а именно потому, что пришла на «Партер» и в ходе рейда по окрестностям вдруг услышала что-то новое. Разумеется, на «Партере» были и джазоманы самого разного толка (от умудрённых стариков до молодых специалистов, которые всё знают лучше умудрённых стариков), но они захаживали на площадку строго по графику выступлений, отсекая всё то, что к джазу отношения почти не имеет. Впрочем, таких проектов было сравнительно немного: группа Несчастный случай (которая своим юмором настроения никому не испортила так или иначе), Квартал (который, обладая собственным творческим лицом и выдерживая определённую планку качества, тоже совсем не резанул по ушам адептов джазовой традиции) и Оркестр креольского танго Андрея Макаревича. Проект лидера кулинарной передачи «Смак», пожалуй, остаётся самым проблемным и показательным с точки зрения соотношения джаз/массовость коллективом. Макаревича наш народ будет любить несмотря ни на что, и искать этому объяснений бессмысленно. В составе «Оркестра» присутствуют люди калибра барабанщика Сергея Остроумова, которые сделали бы большую честь любому джазовому составу, но, скажем прямо, здесь они играют никаким боком не джаз, а рассуждения Макаревича о том, что именно он додумался брать в состав джазовых музыкантов и привил эту идею отечественной поп-музыке, слегка разбиваются вдребезги об игнорирование им того факта, что это прекрасно делал до него, например, Стинг (артистами меньшего калибра попросту пренебрежем). Да и исполняемый материал, среди которого не только загадочное «креольское танго», но и обычные хиты «Машины времени», вызывает сомнение. Но — бог с ним! Макаревич отметился, пиво раскуплено, и Макаревич (надо отдать должное устроителям) — не закрывающий хэдлайнер вечера.

Пограничные проекты «Партера» — это Пакава Ить, дунувшая во множество духовых развесёлую смесь балканской музыки, диксиленда и свадьбы; трудно сказать, чтобы это не было весело и задорно; это эстонский Baltic United с вокалисткой Софией Рубиной, добротно закрывший тематику сильного эстрадного джазового оркестра (разве что слегка затянувший время выступления); это скрипач Феликс Лахути, чья фанковая одержимость по-прежнему вызывает некоторые сомнения в плане чувства меры и музыкального вкуса, но уверенно забивает эти сомнения неиссякаемой энергией и верой музыканта в собственные силы; это французский проект Live is not a picnic (который с его стилизованно полуджазовыми курортными песенками везти из далёкой Франции, быть может, и не стоило — в этом стиле и Россия нашла бы что сказать); это «Транс-Атлантик» Сергея Чипенко, который со своим плотным и изящным джаз-роком ухватил аудиторию чуть слабее, чем хотелось бы; наконец, это Сергей Мазаев, выступивший с оркестром братьев Ивановых в роли эдакого Джо Кокера — и решивший задачу совершенно блестяще как в аранжированных под оркестр собственных хитах, так и в классическом ритм-энд-блюзе (думается, если бы Кокер услышал исполнение «Unchain My Heart», он бы всерьёз задумался о поднятии интенсивности репетиций). Традиционно уже поразили ещё незнакомую с собой аудиторию три казанских парня из вокального трио JukeBox (а знакомая аудитория была в восторге уже от одного их появления). Не обошлось, разумеется, без традиционной Нино Катамадзе, которая за четыре года Архангельского не создала новых композиций, зато переиздала в очередной новой обложке всё те же самые свои альбомы и вновь спела в ночи необыкновенно развязным голосом «Сулико»; люди продолжают приходить от этого в бешеный восторг, а следовательно — это был всё-таки один из хэдлайнеров, а мнение автора о его полной творческой беспомощности глубоко субъективно. Остаётся только (глубоко субъективно) надеяться, что фестиваль посетил главный санитарный врач России Геннадий Онищенко и вопрос с грузинским присутствием на «Усадьбе» в следующем году будет решён кардинальным образом.

Ну, а главное событие, разумеется, было оставлено на сладкое. Когда уже начало холодать, посетители завернулись в пледы, а счастливые родители малолетних детей с несчастными лицами потащили засыпающих отпрысков к машинам, безнадёжно оглядываясь на сцену, где шли последние приготовления. Маркус Миллер, герой и бог. Человек, который в очередной раз достал бас-кларнет, но которого вряд ли будут называть иначе как басистом. Человек, который играл с Майлсом Дэвисом (и у которого, по словам ведущего, в силу этого «жизнь удалась»). Безусловная звезда фестиваля, которая поднимает «Усадьбу. Джаз» в новый раздел мировой табели о рангах.

Артисты такого уровня не бывают плохи. Миллер, правда, давно перестал быть самим собой, и его музыка давно превратилась из чистой музыки в гибрид узнаваемых тем и инструментального шоу, но у него нельзя отнять главного — он продолжает идти в гору, а значит, знает какие-то механизмы того, как делать это шоу интересным и как заставлять узнавать те темы, которые исполняет. На многих площадках фестиваля наверняка нашлись бы отечественные басисты, которые технически могут делать то же самое; но Миллер был первым, и Миллер всё-таки играет музыку. В его исполнении нет бесконечных автоматных очередей, и за двумя соло в каждой композиции, за бесконечным слэпом, за эффектными кунштюками всегда проглядывает то, что изначально он всё-таки играет музыку. Даже если публика уже вынуждает его «показать класс». Это чувствуется на подсознательном уровне, и от его игры остаётся ощущение чистого удовольствия, даже если на словах и начинаешь язвить по поводу того, что приехала-де звезда и устраивает тут цирк. Миллер — это Миллер. Аудитория всего фестиваля собралась именно на «Партере», и что ещё нужно говорить?

Правда, уже после четвёртой композиции, ещё минут за сорок до запланированного фейерверка, Миллер сказал «Москоу, спасибо, бай-бай» и совсем было ушёл со сцены. То ли музыканта подвели часы, то ли он рассчитывал сыграть полчаса вместо полутора — неизвестно. И в какой-то момент создалось впечатление, что фестиваль может закончиться массовым побоищем — с таким, мягко говоря, недоумением публика отреагировала на опустевшую сцену после всего-то получаса игры главного хэдлайнера. Однако Миллер вышел вновь и спросил «естчё?». «Естчё», сказали ему люди, и он играл ещё минут 40-50, после каждой композиции вновь прощаясь — видимо, вынужденный делать хорошую мину и превращать каждую вещь в исполнение на бис, раз уж получился такой прокол с окончанием выступления.

Это никому не испортило настроения. Миллер сделал своё дело, грянули фейерверки, взвыли тысячи молодых глоток, и «Усадьба. Джаз» номер четыре закончилась. И к ней нет никаких решительных претензий. Быть может, и великоваты были очереди за мороженым и на входе — но раз они были, значит, мы с вами были готовы в них стоять. Быть может, и некуда опять было припарковаться — но, в конце концов, нельзя же ради фестиваля снести забор и деревья, которые и есть причина отсутствия места для парковки. Быть может, и летела пыль с гаревых дорожек усадьбы — но не закатывать же их в асфальт раз в год на два дня.

Главное не в этом. Главное в том, что на самый крупный джазовый фестиваль в России приезжают звезды мирового уровня. Всё. Точка. Остальное — дело техники и никогда не делается за один день. Теперь надо просто покупать билеты и вносить предложения. Или сидеть дома, где нет проблем с парковкой, и слушать музыку Маркуса Миллера, скачанную из Интернета в нарушение всех мыслимых законодательств.

*

Текст: Юрий Льноградский. Публикация: «Звуки.Ру», 04.06.2007

Добавить комментарий