Прямо скажем, далеко не каждый день отправляющихся домой с гастрольного выступления музыкантов провожают такими словами: «Если у вас есть знакомые физики, похвастайтесь им, что вы стояли рядом с домом, где жил Понтекорво». Джазовый человек с его специфическим сознанием испытывает легкий шок, лихорадочно начиная вспоминать, что же это еще за Понтекорво такой и на чем он играл; однако быстро выясняется, что это не музыкант и не композитор — это создатель теории нейтрино. Гордятся им в Дубне не так, как в Ульяновске — Владимиром Ильичом Лениным; здесь это лишь один из многих, хотя и рожденный, разумеется, не в самой Дубне.
Расположенный на севере Московской области наукоград — один из самых именитых научно-исследовательских центров страны. Достаточно небольшой прогулки по старой части города, чтобы увидеть бюстов и полновесных памятников больше, чем в ином областном центре. И это при населении в 67 тысяч человек (из которых, впрочем, порядка 70 процентов имеют высшее образование)!
Ну, а какую среду автоматически формирует в России вокруг себя большое количество научно-технической интеллигенции, никому объяснять не нужно: джазовую, конечно же. Дубна, быть может, не самый лучший пример такого симбиоза музыки и науки (по словам местных организаторов, регулярной джазовой жизни в городе в последние годы особенно не наблюдалось), но то событие, о котором пойдет речь ниже, подтверждает общее правило. Трудно сказать после первого же визита, есть ли здесь сформировавшаяся джазовая аудитория; но что есть инициативная группа людей, понимающих суть импровизационной музыки и способных делать дело — подтверждения не требует. Эта группа, в которую входят люди довольно разных (и порой полярных) профессий и некоторые члены которой имеют за плечами более чем десятилетний опыт организации джазовых событий, берет себе название «Арт-Холл» и, не размениваясь на поиск генеральных спонсоров и печать высококачественных промо-буклетов, начинает делать концерты.
Так получилось, что первое организованное «Арт-Холлом» событие, концерт 22 декабря, совпало с презентацией в городе журнала «Джаз.Ру». И уже само то, как эти два мероприятия стали единым целым, заставляет смотреть в будущее с большим оптимизмом: «Арт-Холл» стал настоящим эталоном профессионального сотрудничества с внешней идеологически близкой структурой. Никакого традиционного для современной России «обмена логотипами», никаких пустых переговоров, никаких райдеров и условностей — простая готовность принять делегатов, разместить их, накормить, дать им слово на сцене, точку для распространения журналов и обсудить совместные планы на будущее, глядя друг другу в глаза.
Получилось так, что игравшие в этот вечер в Дубне музыканты в первом номере журнала даже не упомянуты (хотя, положа руку на сердце, можно бы было). Это два Аркадия — Шилклопер и Фримен-Кириченко. Первый жителям города известен достаточно хорошо, второй ехал впервые.
Инициатива «Арт-Холла», в первом же концерте выведшего на сцену не то что даже нестандартный состав, а состав, включающий одни лишь духовые, могла на первый взгляд показаться рискованной. Однако, как показала практика, специфику своей аудитории организаторы понимают. Небольшой, но прекрасно отделанный органный (!) концертный зал государственной (!) хоровой капеллы мальчиков и юношей (ни больше, ни меньше) был заполнен практически целиком: ощущения аншлага и «стояния на головах» не было лишь потому, что зал этот, предназначенный в первую очередь для детей, оборудован стандартными стульями вместо стационарных кресел, и публика незаметно для себя дружно подвинулась к сцене, образовав некоторую пустоту в задней части зала.
И общая неуловимая дружественность, и естественная простота организации привела к тому, что концерт оказался практически свободен от словесного мусора: короткое вступительное слово представителей «Арт-Холла», еще более короткое представление первого номера журнала — и на сцене появились Шилклопер с Кириченко, уже одним своим внешним видом задавшие стилистические рамки всему вечеру. Шилклопер, в строгих черных брюках и черной же рубашке (на которой, впрочем, малозаметными из зала стежками изображен дракон, что едва ли позволяет трактовать эту форму одежды как академическую), отчетливо контрастировал с по-африкански вычурно одетым Кириченко (москвичи его шляпу и плетеную обувь уже знают). Добавьте к этому два альпийских рога, расположенных на сцене, тубу, валторну и… позаимствованный в бездонных шкафах хоровой капеллы малый барабан с напрочь провисшей «пружинкой» — инструмент традиционный, естественный… и абсолютно «убитый» обучающимся на нем детьми, то есть глубоко не соответствующий стандартам нормального концерта.
Никакого «нормального концерта» и не было. Шилклопер честно предупредил пришедших, что это скорее будет «концерт-беседа» (а позже дошел и до определения «музыкально-литературный вечер»). И весь вечер они с Кириченко мастерски балансировали на грани, постоянно рискуя заставить публику откровенно хохотать вместо того, чтобы улыбаться — и ни разу эту грань не перешли. Сильнейшие мастера, которые могли бы честно демонстрировать свое мастерство все два с лишним часа (и наверняка заставили бы в силу представленного ансамблевого формата кого-нибудь заскучать), они демонстрировали его как-то по-детски непосредственно и серьезно, с неподражаемой методичностью показывая не только возможную скорость звукоизвлечения, но и возможную медленность; не только удивительную высоту извлекаемых нот, но и совершенно запредельные и порой откровенно неприличные «низы». Юмор этих музыкальных построений часто превращался в сатиру, а сатира временами даже опасно близко приближалась к откровенному стёбу — однако границы действительно академического (в плане общей культуры) концерта музыканты так и не перешли. Неторопливые, слегка нарочито заторможенные монологи Кириченко и общение с залом Шилклопера, который совершенно не стеснялся разговаривать по пять-десять минут — все это было удивительно к месту, создавая у людей ощущение настоящей живой беседы. Да, знатоки наверняка отметят, что многие из использованных на концерте юмористических приемов оба музыканта используют регулярно, но в том-то и достоинство хорошего юмора — он не прокисает от повторения, если его повторяют перед другой аудиторией и если повторяющий не делает это механически.
Произведения же, которые можно бы было на этом фоне назвать «серьезными» (хотя правильнее их называть «нормальными»), тоже, разумеется, звучали. «Альпийская тропа» Шилклопера, например, вызвала настоящую бурю аплодисментов.
Правда, справедливость следует признать, что один человек с концерта все-таки ушел. Мужчина лет пятидесяти примерно через час после начала концерта вышел в фойе и сказал своей спутнице — предположительно внучке, девочке лет десяти: «Он просто музыкальный эксцентрик». Правда, два из четырех привезенных Шилклопером дисков он купил, что несколько смазало категоричность такого заявления. А остальные, как принято говорить, «голосовали рублем»: сначала публика бодро смела весь привезенный артистами ассортимент, потом выстроилась в очередь за автографами, а потом окружила музыкантов плотным кольцом и не выпускала около получаса. Так что даже если это и не был тот джаз, который, как принято считать, востребован в среде научных центров, «Арт-Холл» с первым из своих мероприятий однозначно не прогадал. Да и, по словам его организаторов, компания не собирается прививать городу мэйнстрим — интересны ей в первую очередь те музыканты, что создают что-то свое, чему еще не всегда можно найти стилистическое определение. И искренне хочется, чтобы у «Арт-Холла» и дальше все получалось так же просто, естественно и хорошо.
*
Текст: Юрий Льноградский. Публикация: «Полный Джаз» № 375 (27 декабря 2006)