20 ноября в воронежском Доме Актера прошел фестиваль «Jazz Do It», позиционированный устроителями как фестиваль альтернативного джаза. Представители местной прессы до начала концерта активно выпытывали у музыкантов, какую же, собственно, альтернативу можно показать в музыке, которая-де уже давно нашла все мыслимые пути своего развития. Мэйнстрим, говорили они, глядя поверх очков. Бибоп. Джаз-рок. Э-э-э, фри-джаз. Луи Армстронг, Майлс Дэвис, Нора Джонс, Александр Цфасман. Опять же Джо Кокер и этот. Как его. Да ну, неважно. А вот что такое альтернативный джаз, господа музыканты?
Музыканты, многие из которых уже просто в силу возраста наверняка разбираются в ветвях джаза куда менее уверенно, ответили делом.
Первым вышел на сцену «Оранжевый мир» из Белгорода — коллектив молодой, явно еще не выбравший собственный путь в музыке и потому часто неровный, но сразу четко ответивший на «альтернативный» вопрос. Все участники этого секстета очень молоды, и в терминах функционеров от музыки место им нашлось бы самое большее на юношеском или даже подростковом конкурсе. Но они не стесняются показывать себя аудитории, существенная часть которой явно ожидала не столько экспериментов и новации, сколько чего-то доброго и старого. И они не стесняются играть при этом не столько джаз, сколько близкую им по возрасту музыку, в которой намешаны в яркий и острый салат и джаз, и арт-рок, и хард-рок, и этника.
Лидер группы, пианист Денис Блехман, привез в Воронеж шесть авторских композиций. В его разноплановом творчестве нашлось место и сыгранной соло теме «Ностальгия» (которую трудно назвать иначе как традиционной джазовой балладой), и почти арт-роковой многочастной сюите под названием «Мираж», построение которой для джазовой публики оказалось совершенно необычным. В переходах от медитативных и, пожалуй, почти свободных импровизаций трубача Андрея Прокопова к жесткому драйву, во время которого блистал иногда чрезмерно техничной техникой совсем молодой барабанщик Николай Антоненко, лидеру группы пришлось, прикладывая палец к губам, просить аплодировавшую аудиторию повременить.
«Оранжевый мир» сразу разделил аудиторию Дома Актера на две неравных части. Как ни странно, сложно назвать основную массу «классических» поклонников джаза на этом концерте иначе как случайными посетителями: им не привелось дождаться какой бы то ни было традиции, и вряд ли можно предполагать, что они были удовлетворены фестивалем так, как наверняка были удовлетворены проходившей в Воронеже совсем недавно «Джазовой провинцией». Но вот вторая часть слушателей — это, без всякого сомнения, стопроцентно точно угаданная устроителями целевая аудитория для большинства молодых современных музыкантов, ищущих себя в импровизационной музыке без особой оглядки на традицию. Порядка двух сотен юношей и девушек, в достаточной степени обремененных интеллектом и в то же время привыкших к реалиям и возможностям современного шоу-бизнеса, сделали для «Jazz Do It» ничуть не меньше, чем музыканты. Я видел, как многие из них пили в концертном зале пиво и не стесняясь названивали по мобильным телефонам; но я видел также, что ни они сами, ни музыканты не видят в этом криминала. Дом Актера превратился в этот вечер в продвинутый ночной клуб, где по субботам посреди танцпола ставят кресла, а вместо резидента — ди-джея Дауна — работает живая музыка.
Не подвел ни танцпол, ни музыканты. Из зала постоянно неслись реплики вроде «ну пусть барабанщик уже сыграет соло, пацаны» и «джаз дует или не дует?», музыканты с удовольствием валяли на сцене дурака и общались с аудиторией в ее же стиле. Отлично вписалось в стилистику фестиваля оформительское решение — на сцене практически не было света, кроме неярких косых лучей боковых софитов, а на заднике сцены воронежская художница Алена Середова демонстрировала с помощью проектора свои работы, выполненные непосредственно на слайдах. Этому материалу — трудной в определении для непрофессионала смеси граффити, абстракции, модернизма — позавидовал бы, пожалуй, в качестве оформления любой сколько-то умный молодежный клуб.
«Оранжевый мир», круто мешая джаз, рок и латину на фоне сменяющихся композиций Алены Середовой, показал в своих шести композициях куда больше, чем можно бы было ожидать от столь молодого состава. Стоит отметить любопытного гитариста Александра Лохоню — левшу, играющего тем не менее на стандартной «праворукой» гитаре. В «Самбе для двоих» на сцене появилась флейтистка Анна Путилина, звучание инструмента которой сделало звучание группы по-настоящему оригинальным. Пожалуй, именно эта девушка показала наиболее «джазовую» импровизацию и заставила задуматься, почему поперечная флейта так мало сегодня используется.
Вторыми выступали «отцы фестиваля», воронежская группа «55», бас-гитарист которой Марк Гайдар сверстал для своего города этот подарок буквально за месяц. Если об «Оранжевом мире» приходится говорить с поправкой на молодость, то «55» — это однозначно достояние Воронежа, которым думающая часть города должна гордиться куда больше, чем одиозными местными звездами вроде «Сектора газа». Сам Марк в долгом разговоре так и не сумел сколько-то точно продекларировать стиль, в котором работает команда, посчитав самым близким приближение «пост-джаз-рок». И это опять к вопросу об «альтернативности»: какая, собственно, разница, джаз это или не джаз, если это хорошая музыка, которую люди создают от души? Звучание «55» поразило в первую очередь хорошей сдержанностью, самоконтролем, самой настоящей чистой интеллигентностью — но ни в коем случае не той рафинированностью, которой страдают многие «академики» от джаза.
Пятеро музыкантов из Воронежа именно контролируют себя, но не боятся. Сыгранность барабанщика Александра Битюцких и басиста Марка Гайдара позволяет им переходить от простеньких и незатейливых рисунков к весьма сложному как технически, так и ритмически взаимодействию, в котором партия каждого из инструментов легко сошла бы за соло. Но это не бросается в глаза: это к месту. Это именно тот случай, когда четкое понимание Музыки с большой буквы и вкус используются людьми правильно. Нужно обязательно отметить, что за длинное, больше чем часовое выступление (команда сыграла 11 композиций, 10 из которых принадлежали лидеру, пианисту и клавишнику Ярославу Борисову) ни басист, ни барабанщик не играли соло. Очень, очень и очень многим отечественным джазменам самого разного калибра стоило бы поучиться у воронежцев умению видеть необходимость конкретных событий в конкретное время.
Временами напоминавшие «Medeski, Martin & Wood» грувы «55» держались, разумеется, не на дуэте баса и ударных, а на трио. Ярослав Борисов за клавишными показал себя чуть менее ярко, чем его товарищи по ритм-секции, хотя соло ему досталось предостаточно; впрочем, одна его композиторская работа уже заслуживает самого серьезного уважения, а его соло если и не вызывали шквала аплодисментов, то в основном за счет достижений «передней линии». Дело в том, что «55» играет беспрецедентным составом: кроме уже названной ритм-секции, в группе — ДВЕ продольные флейты. Алексей Дуда и Елена Новикова, поставив себя в нелегкие условия (казалось бы, ну что можно делать в коллективе с двумя флейтами?!), не дают даже повода задуматься о проблематичности такого решения. Во-первых, они играют совершенно по-разному, как во фразировке, так и в звуке (это было особенно заметно в композиции «Jasco», где одна и та же фраза проигрывалась флейтистами по очереди). Во-вторых, они удачно раскладывают партию флейт на два голоса (очень удачно слушались в «Thinking Peach» быстрые проходы одной флейты при длинном удерживании ключевых нот другой). И в-третьих, наконец, Алексей Дуда активно пользуется помимо флейты шейкерами, а Елена Новикова периодически меняет инструмент на кларнет и — это самое важное — поет.
Интеллигентность «55» на девяносто девять процентов держится именно на том, что ее музыканты, образно говоря, не выходят вперед. Точно так же как сильные музыканты ритм-секции больше заботятся об общем качестве грува, чем о собственном имени в глазах публики, Елена Новикова больше работает на общую аранжировку, чем на собственно вокал. За все выступление она не спела ни единого конкретного слова, ни разу не использовала скэт; ее вокализ больше всего напоминал бы работу латиноамериканцев у Пэта Мэтини в 90-х, если бы он не был столь отчетливо ее собственным. Практически все темы проводятся дуэтом флейты Алексея Дуды и голоса Елены Новиковой; практически все импровизации сопровождаются ее навскидку не так уж заметным, но совершенно необходимым вокалом. Очень хочется верить, что мужчины из «55» понимают всю уникальность тех аранжировок, которые группа имеет возможность исполнять только благодаря Елене. Учитывая же, что эта девушка еще и сама пишет музыку (в середине выступления прозвучала ее композиция «Lola»), можно уверенно назвать ее одной из наиболее ярких фигур фестиваля.
Поразило, что некоторые слушатели-воронежцы отзываются о «55» с оттенком скуки: группа-де играет однообразно и выступает в городе слишком часто. Уверен, что очень и очень многие фестивали рукоплескали бы этому составу при всей его «однообразности», если этот термин вообще применим к коллективу, который нашел свое направление и разрабатывает его вглубь. Такие вещи, как «Jasco», «Funky Umbrellas» и «Gurtu» — что угодно, но не однообразны, и их бесспорное достоинство в том, что они могут быть исполнены и на джазовом фестивале, и в молодежном клубе, и на светском приеме, в каждом случае раскрывая свои достоинства с новой стороны. Словом, самарское отделение «Джаза в России» горячо рекомендует.
А закрывала фестиваль самарская группа «New A», в очередной раз с двукратным запасом подтвердившая свой имидж команды-сюрприза. Не показав совершенно ничего необычного на саунд-чеке и усыпив интерес основной массы коллег из других групп, после перерыва четверо самарцев появились на сцене, самим своим внешним видом сделав «заявку на победу». Cтавшие уже фирменными футболки одесского «Джаз-карнавала» дополнялись двумя концептуальными шапками: черный вязаный головной убор саксофониста Ильфата Садыкова напоминал о временах Телониуса Монка, а на голове басиста Алексея Титенко красовалось что-то спортивное и ярко-оранжевое, наводящее неизбежные ассоциации именно с современной альтернативной музыкой, если вообще не с рэпом, рэйвом и бог знает еще каким стилем, в котором положено прикрывать лысую голову чем поярче.
И самарцы дали залу прикурить так, как не давали на своей памяти, пожалуй, никогда. Оптимально подходящий для стиля группы контингент в зале с самого начала располагал не только к музыкальному, но и к оформительскому хулиганству, и потому конферанс был импровизационно выстроен в стиле, достойном отдельного описания. Группа была представлена как коллектив немых детей, неспособных самостоятельно общаться с публикой по причине своей врожденной ущербности; несколько насторожившуюся и поскучневшую от такого заявления аудиторию, впрочем, тут же успокоили заявлением о том, что вообще-то музыканты еще и глухи и потому следует снисходительно относиться к возможным ляпам в исполнении — приходится-де играть по зрению, ориентируясь на товарищей. Впрочем, и это было далеко не все: как пояснили далее начавшим понимать суть происходящего воронежцам, на самом деле состав вообще трудно считать полноценным, так как в оригинале он представляет из себя полноценный биг-бэнд на двадцать персон, но шестнадцать музыкантов страдают в дополнение к глухоте и немоте еще и слепотой, а потому потерялись в дороге.
Размягченная таким стилем общения публика приветствовала первого из «глухонемых», барабанщика Сергея Косынкина, настоящей овацией. Тонко прочувствовав свою роль, музыкант довольно долго сидел за установкой и приветливо улыбался, глядя на закончившего речь конферансье, пока тот не вспомнил о специфике ситуации и не показал барабанщику знаками, что пора-де начинать.
В отличие от предшественников, «New A»сыграли не так много авторской музыки, показав кроме трех собственных сочинений несколько стандартов Хэрби Хэнкока, Жако Пасториуса, Джона Колтрейна — но, по обыкновению, вывернув их наизнанку. Ведущий, представляя публике «Cantaloupe Island», честно предупредил, что композицию решено исполнять только что, партитуру глухонемые дети просматривали во время его предыдущего слова и что за результат он не ручается. Как и следовало ожидать, музыканты откликнулись на эту провокацию правильно: вместо темы Хэнкока зазвучала классика гранджа, сыгранная один в один «Smells Like Teen Spirit» группы «Нирвана». Ведущий принялся бесноваться вместе с залом, в процессе чего из карманов его рубашки вылетело порядка полутора тысяч рублей мелкими купюрами, и убежал со сцены, провожаемый пинками бас-гитариста. Аудитория, в восторге наблюдавшая за происходящим, с оттенком изумления обнаружила, что в один незаметный момент «Нирвана» без швов действительно превратилась в тему Хэнкока, пусть даже и не потеряв сумасшедшего напора гаражной музыки; и в тот момент, когда сумасшествие пошло было на убыль и саксофонист Ильфат Садыков вышел с очередным соло, ведущий выполз из-за кулис на четвереньках, облаял басиста и принялся собирать разбросанные деньги, после чего уполз обратно.
Можно, наверное, спорить о необходимости и уместности такого шоу на классическом джазовом концерте, но нельзя не учитывать реакцию слушателей: после концерта самарцы услышали от многих новых своих поклонников, что именно этого — грамотно поставленного, неизбитого, импровизационного, сумасшедшего и в то же время доброго шоу — очень и очень не хватает тем джазовым событиям города, с которых местная молодежь уходит услышавшей что-то новое, но никак не пораженной.
И точно так же как самарцам странно было слышать о невостребованности «55» в Воронеже, воронежцы поражались абсолютному отсутствию интереса к «New A» в залах Самары. Нет пророка в своем отечестве, грустно вздыхала воронежская молодежь и сметала с прилавков демо-диски самарской группы, продававшиеся по запредельной для завернутой в лист бумаги простой компьютерной болванки цене в 100 рублей. Правда, воронежцев честно предупреждали, что на диске Олег Примак не играет на гитаре с помощью микрофонной стойки, ведущий не выясняет с саксофонистом Ильфатом Садыковым обоснованность выбора им для концерта тренировочных штанов с вытянутыми коленями, и так далее.
Шутки шутками, но фестиваль в Воронеже сделал одно очень большое дело: он, пожалуй, впервые в истории города был задуман в первую очередь для молодежи и показал ей именно альтернативу — не альтернативный джаз, а альтернативу всему тому, что для нее делают акулы шоу-бизнеса. На фестивале был только один сколько-то взрослый музыкант — сорокашестилетний гитарист Олег Примак, всем остальным исполнителям самое большее двадцать-двадцать пять.
«Jazz Do It» показал музыку, которая при всей своей нехарактерной для академического джаза броскости стоит на хорошем фундаменте и создается именно от души. Одни только работы Алены Середовой показывают, насколько эта музыка близка и созвучна современной молодежной культуре, понимая под культурой именно культуру, а не причисленный к ней по инерции кич из всех мыслимых областей прикладного искусства. Композиторская работа белгородца Дениса Блехмана — яркий пример того, что в «альтернативном джазе» куда больше глубины и, скажем так, хороших концептуальных претензий, чем в любой современной «умной» популярной музыке. Стилистика «55» и внешне сдержанное, неяркое появление Елены Новиковой — блестящее свидетельство тому, что в этой музыке достаточно вкуса, чтобы отстоять ее в спорах с самыми закоренелыми эстетами вчерашнего дня. Что же касается «New A», то невообразимо дикий и именно «безбашенный» в этот день коллектив незаметно закинул сеть, в которую попался сам того не замечая весь зал: самарцы сыграли в середине выступления очередную свою тотальную импровизацию, в который раз подряд сумев выстроить непосредственно на сцене связную, внятную, понимаемую и доступную сюиту, не породив у слушателей ни тени сомнений в ее предварительной отрепетированности.
А самым ярким моментом фестиваля стало, без всякого сомнения, соло самарского басиста Алексея Титенко, во время которого партнеры оставили его на сцене одного. Выросший в безнадежно криминальном пригороде Самары, пришедший в джаз из дебрей дворовых песен и не имевший даже начального музыкального образования, музыкант стоял перед залом пять шесть-минут, играя в конце своего соло под настоящую овацию. Алексей словно провел воронежскую публику экскурсией через несколько последних лет своей жизни, начав с классического мелодического соло на одной струне, постепенно подняв темп и перейдя на слэп, вернувшись к вдумчивому сдержанному исполнению аккордами и в кульминационный момент играя тэппингом сразу две мелодических линии, выжимая из баса и собственно басовую, и гитарную партию одновременно, успевая в доли секунды перебрасывать по грифу ярко-зеленую бархотку для волос, мягко прижимавшую струны на разных ладах и работавшую у него на обертона.
Уходя со сцены, он сказал: «спасибо световику, первый раз в жизни стоял на сцене один в луче прожектора и чувствовал себя большим профессионалом».
Ну что ж, Титенко, ты им себя чувствовал не зря. Jazz did it.
*
Текст: Юрий Льноградский. Публикация: «Полный джаз» № 282 (1 декабря 2004)